Почему нас так тянет всё бросить и начать жизнь с чистого листа?

Как же это знакомо, не правда ли? Живешь себе в своем уголке огромного мира, и этот уголок становится для тебя всем. Нередко мы так и заканчиваем свой путь там же, где начали, в окружении одних и тех же лиц. Словно от нас ожидают, что мы будем вечно держаться за свои корни, семью, друзей, как будто мы – незаменимый пазл именно этой картины. С годами эта привязанность к своему маленькому миру крепнет: он кажется безопасным, знакомым, и представить себе что-то иное становится всё труднее.

И всё же, в ком-то из нас просыпается желание вырваться. Оставить всё привычное, обнулить счетчик и начать с чистого листа где-то далеко. Иногда к этому толкает нужда, а порой – глубокая, почти необъяснимая тоска по переменам, желание расстаться с тем, что годами называл «своей жизнью». Но откуда берется это стремление всё оставить? И действительно ли это разумный шаг – собрать чемоданы и уехать? Есть ли в этом нечто большее, чем просто попытка убежать от неудовлетворенности?

Когда прошлое держит мертвой хваткой

Помню, как меня самого впервые накрыло это желание – уехать куда глаза глядят. Был 2010 год, время довольно мрачное: депрессия, болезненное расставание с человеком, который, как я теперь понимаю, был довольно токсичным. Я тогда мечтал стать блогером, колесить по городам или скрыться в дикой природе, как известный путешественник Крис МакКэндлесс. Грезил о работе за границей, о новой жизни – в Азии, Испании, Иране, где угодно, лишь бы подальше.

Почему так отчаянно хотелось бежать? Причин было несколько. Во-первых, прошлое висело на мне камнем. Каждое знакомое место, каждый человек вызывал в памяти что-то тяжелое. Во-вторых, из-за финансового кризиса я не мог найти работу по специальности, перебивался на заводах и складах, чтобы просто платить по счетам. Будущее казалось беспросветным. И вся эта совокупность обстоятельств – прошлого и настоящего – породила это навязчивое стремление: уехать. Словно бабочка, я хотел вырваться из кокона, который так долго меня держал. Словно змея, сбросить старую кожу и отправиться в свободное странствие по миру. Я жаждал приключений, новых пейзажей, новых людей, надеясь, что новизна смоет грязь прошлого и сделает меня другим человеком.

Со временем жизнь наладилась: я нашел работу по душе, поступил в университет, оброс новыми знакомствами. Желание уехать отошло на второй план. Настоящее перестало казаться таким уж плохим, и терять то, что имею, не хотелось. Выходило, что стремление всё бросить было тесно связано с неудовлетворенностью, которую удалось смягчить, сделав жизнь дома интереснее.

Но этот зуд никогда не исчезал полностью. Когда я видел, как некоторые друзья переезжают в Германию, обустраиваются там, во мне снова просыпался дух авантюризма. Я спрашивал себя: остаться здесь или всё-таки уехать? Это вновь пробудившееся желание, конечно, шло рука об руку с подспудным недовольством жизнью, с тем беспокойным чувством, что пора что-то менять.

В поисках счастья: смена декораций или смена себя?

И вот тут возникает интересный вопрос. Если желание уехать продиктовано стремлением к счастью, то не обманываем ли мы себя? Ведь счастье, как говорят, идет изнутри.

Мы хотим сбежать, потому что несчастны, и верим, что, уехав, оставим свое несчастье позади. Но помогает ли смена обстановки в долгосрочной перспективе? Разве наше душевное состояние – это не результат нашего мышления, а не обстоятельств? И разве, куда бы мы ни отправились, мы не берем с собой самих себя, со всеми нашими склонностями к унынию и недовольству?

Погоня за счастьем во внешних вещах – знакомая история. И желание сменить место жительства часто попадает в эту категорию. Люди уезжают в надежде, что это принесет им удовлетворение. Некоторые навсегда покидают родные места из-за отвращения к окружающей действительности: «Эта страна катится в пропасть», – говорят они. «Эти проклятые левые культурные марксисты разрушили Запад; я уезжаю», – восклицают другие и уезжают. Кто-то кочует с места на место, жадно впитывая мимолетные удовольствия от новых видов, которые лишь на время заглушают глубинное недовольство жизнью под видом «поиска себя».

Да, исследования показывают, что знакомство с новым действительно может повысить уровень счастья. Однако, как и любое удовольствие от внешнего мира, это не панацея. Счастье, которое оно приносит, мимолетно.

Философы-стоики, например, считали подобные побеги пустой тратой времени. Сенека в одном из писем объяснял, почему смена мест не лечит душевные раны: «Ты думаешь, только с тобой одним это случилось? Ты удивляешься, будто это нечто новое, что столь долгое странствие и столько перемен мест не помогли тебе рассеять угрюмость и тяжесть на душе? Тебе нужна смена души, а не климата. Пусть ты переплывешь огромное море (...), твои пороки последуют за тобой, куда бы ты ни приехал».

Стоики утверждали, что когда новизна проходит, разум возвращается в привычное русло, и мы, скорее всего, снова испытаем те же чувства неудовлетворенности и беспокойства. Это внутренние проблемы, и их не решить простой сменой адреса. Мы можем оставить всё, построить новую жизнь на другом континенте, окружить себя новыми людьми, даже изменить имя и личность, но от себя не убежишь. В конечном счете, наше самоощущение зависит не столько от обстоятельств, сколько от нашего к ним отношения. С этой точки зрения, бросить всё в поисках счастья – затея иррациональная. Мы просто переносим проблему на новое место.

За гранью счастья: свобода быть и право на выбор

Но что, если взглянуть на это желание не только через призму счастья и спокойствия? Что, если мы ищем не столько удовлетворения, сколько чего-то иного?

Если обратиться к экзистенциальной философии, стремление всё оставить начинает обретать новый смысл. Идея о том, что «существование предшествует сущности», означает, что мы сами формируем свою жизнь. Как говорили Симона де Бовуар и Жан-Поль Сартр, мы одновременно благословлены и прокляты свободой – свободой приходить в этот мир без заранее определенного смысла. Наша ответственность – не в том, чтобы следовать какой-то конечной цели, а в том, чтобы использовать эту свободу.

И в этом контексте, решение выйти из привычной среды, оставить знакомое и утвердиться в новом мире – это мощное заявление о своей свободе. Это отказ от предопределенности, от навязанных ценностей и представлений. Это позволяет нам переосмыслить себя и свое место в мире. Мы делаем сознательный шаг к самоопределению, беря под контроль собственную историю, освобождаясь от ожиданий других. Мы принимаем решение, отражающее наши личные ценности, а не продиктованное общественными нормами. Мы берем на себя ответственность за свое будущее, активно формируя свою жизнь, а не оставаясь в пузыре, пассивно определяемом обстоятельствами. Это жест освобождения.

В фильме «Интерстеллар» есть любопытная фраза профессора Брэнда, обращенная к главному герою: «Мы не должны спасать мир. Мы должны его покинуть». Эта мысль зацепила меня. Она заставила задуматься об исследовательской природе человека, о том, как мы всегда стремились осваивать неизведанное. Идея о том, что наш вид в конечном итоге покинет эту планету и рассеется по галактике, отражает то, как мы действовали в прошлом. Эта цитата также намекает на некую цель, возможно, даже космического масштаба, как будто в самом нашем стремлении к неизведанному заложен глубокий смысл.

Зов предков или просто любопытство?

В конечном счете, я верю, что желание всё оставить – это нечто большее, чем просто побег или поиски счастья. Возможно, это глубоко укоренившаяся часть нашей натуры. Помню, как в детстве мы с братьями часами играли в «Лего», строили космические корабли и фантазировали об открытии новых планет. Мы таскали фигурки «Лего» повсюду – в гости, в отпуск, на прогулку в лес; каждая вылазка превращалась в приключение. В наших играх всегда был этот исследовательский мотив, и это было невероятно увлекательно. Словно мы понарошку готовились к взрослой жизни, надеясь когда-нибудь отправиться в настоящие космические экспедиции.

Этот детский опыт говорит о многом. Мне кажется, он свидетельствует о присущем нам, людям, духе авантюризма и любознательности. Так что, возможно, это навязчивое желание собрать чемоданы и уехать – не такая уж и странность, а лишь отражение нашего истинного «я». Это не всегда бегство от проблем, иногда это бегство к себе – к той версии себя, которую еще только предстоит открыть в новых условиях, перед лицом новых вызовов и возможностей. И решение, оставаться или уезжать, в конечном итоге, всегда очень личное, и универсального ответа здесь быть не может.

Литература:

• Сенека, Луций Анней. Нравственные письма к Луцилию. (В частности, письмо XXVIII «О пользе путешествий» рассматривает идею о том, что смена места не решает внутренних проблем, так как человек везет себя и свои пороки с собой. Это напрямую коррелирует с частью статьи, где обсуждается стоический взгляд на «побег».)
• Сартр, Жан-Поль. Экзистенциализм – это гуманизм. (В этой работе Сартр популярно излагает ключевые идеи экзистенциализма, включая концепцию свободы, ответственности и того, что человек сам определяет свою сущность через выборы и действия. Это подкрепляет ту часть статьи, где говорится о смене обстановки как об акте самоопределения и утверждения свободы.)
• Франкл, Виктор. Человек в поисках смысла. (Хотя книга посвящена опыту выживания в концлагере, в ней глубоко исследуется тема поиска смысла в любых обстоятельствах. Идея о том, что смысл можно найти не только в изменении внешних условий, но и во внутреннем отношении к ним, перекликается с размышлениями о причинах желания «всё бросить» и о том, что не всегда переезд является единственным решением.)
• Бергер, Питер Л., Лукман, Томас. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. (Эта работа помогает понять, как наше восприятие «реальности» и «привычного мира» формируется обществом и нашим окружением. Это может быть полезно для осмысления того, почему разрыв с привычной средой может быть таким значимым и трансформирующим опытом, упомянутым в статье.)
• Фромм, Эрих. Бегство от свободы. (Фромм анализирует дилемму человеческой свободы, бремя выбора и ответственности, которое она несет, и почему люди иногда стремятся «сбежать» от этой свободы в различные формы зависимости или конформизма. Это может дать дополнительный контекст для понимания как желания «всё бросить» в поисках аутентичности, так и страха перед этим шагом.)